Фундаментальный для марксизма термин «буржуазная революция» по-прежнему широко используется в исторической литературе. Насколько это оправданно и не свидетельствует ли в пользу обоснованности формационной схемы? Последняя, по мнению автора статьи, стала выражением реалий той эпохи, в которую жили основоположники марксизма, и некоторых действительных тенденций в развитии общества, связанных с противостоянием человека и природы, выработкой культурных технологий, как в производственной, так и социальной сфере; с наличием качественных этапов и скачков в ходе этого процесса. На уровне абстракции марксизм является одним из возможных специфических толкований истории, описывающим взаимосвязь внешних, медленно меняющихся ее условий и более или менее сознательной деятельности её индивидуальных и коллективных субъектов. Декларируемые идеальные цели этой деятельности как правило расходятся с отдаленными результатами. Социальные революции поэтому можно трактовать как стихийные разрешения кризисов, объективно назревающих в обществе наподобие болезней в живых организмах, но революции имеют и субъективный, сугубо культурный смысл: они расчищают дорогу для новых форм жизни, новых «социальных технологий». В этом отношении и всякий раз с оговорками рассматриваемые термины можно применять к конкретным историческим событиям.