В статье рассматриваются ритуальные аспекты социологической практики. Основной тезис состоит в том, что производство нового «знания» (что бы под этим ни подразумевалось) не является ведущим фактором при принятии инноваций в социологии (новых методов, жанровых форм, эпистемологических доктрин). В роли такого фактора выступает возможность генерировать смысл академической жизни своих произво дителей. Этот смысл понимается как производный от «большого нарратива» современной науки с его идеей прогрессивной кумуляции знания, и, соответственно, персонального бессмертия. Историческая социология социологии (Эббот, Каради, Камик) обычно исходит из предположения о том, что эволюция дисциплины в значительной мере направляется поисками внешней легитимности — например, демонстрации своей «научности» внешней аудитории через овладение математическими методами. Здесь же автор выдвигает альтернативную гипотезу, согласно которой имеет значение внутренняя легитимность — способность поддерживать субъективную веру в самих себя как настоящих ученых. В поддержку этой точки зрения приводятся контрфактуальные подтверждения. Если бы социологи были озабочены лишь тем, чтобы обрести респектабельность в глазах внешней публики, они могли бы выбрать другую эксплицитную философию науки (такую, которую делала бы основной референтной дисциплиной биологию, не физику), и развивать иные формы письма (например, культивировать всевозможные визуализации). Автор указывает, что доминирующие сегодня жанровые формы (регрессионная статья и перспективистский учебник) должны рассматриваться по аналогии с религиозными практиками, которые предназначены для разрешения созвучных религии сомнений — избран ли я? — с помощью аскетического действия или экстатического самосозерцания.