В XIV в. в западноевропейской философской и богословской литературе происходит переоценка человеческого воображения как познавательной способности. Античность и раннее Средневековье рассматривали воображение, наряду с чувственностью, как помеху на пути к мудрости и познанию Бога. В XIV в., в связи с появлением медитативной техники, воображение становится одним из главных средств богопознания «для простецов», а затем, от Юма, Канта и Шеллинга до наших дней, воображение завоевывает все более прочные позиции в качестве высшей творческой способности человека.