Приведенный в качестве эпиграфа фрагмент является частью документа, появившегося в исторический период, выходящий за рамки этой статьи. Однако его тональность и категории мало отличаются от сочинений более раннего времени, адресовавшихся российским императорам. Очевидное противоречие между исторической ролью И.В. Сталина в судьбе буддизма в России, единственной мировой конфессии, чьи институты по его воле на несколько лет перестали существовать в стране, и тем восторженным пафосом, в который облечено его имя в данном фрагменте, подводит нас к одному важному наблюдению. Анализ буддийских источников с очевидностью говорит о том, что с начала истории контактов буддистов с российской властью империя и император неизменно описываются буддийскими историографами в одних и тех же лестных терминах, безотносительно ко всем ограничениям, дискриминациям и даже репрессиям, осуществлявшимся этой властью в отношении буддийских институтов. С чем связана эта на первый взгляд беспринципная позиция подчиненности и лояльности? Является ли она частью некоей общей стратегии? В этой статье мы предпримем попытку осмыслить концептуализацию религиозной идентичности,проявленную в нарративном дискурсе самих бурятских буддистов, их картину мира, в которой иноконфессиональной империи отводилась важная роль.